Алхимия денег: увеличение долга привело к росту богатства
Ровно 50 лет тому назад, воскресным вечером 15 августа 1971 года, президент США Ричард Никсон обратился к нации с посланием. Во имя защиты экономики от всяческой нестабильности глава государства объявил о временном прекращении обмена доллара на золото по требованиям иностранных банков, а также замораживании зарплат и цен на базовые товары. Казалось, что речь шла об очередной «загогулине», каких много было в ту эпоху, — но итогом стало формирование совершенно новой финансовой реальности, в которой нам всем выпало жить.
Сутью спровоцированного американскими властями изменения является ревизия — ни много ни мало — природы денег. В течение пяти тысяч лет ими были предметы, обладавшие внутренней и признаваемой всеми ценностью, в основном драгоценные металлы. Любые модификации финансовых систем сводились к различиям в механизме обмена символических знаков на «настоящие» деньги. И лишь полвека тому назад было сказано, что в новом мире никаких «настоящих» денег больше нет и не будет. Банкноты нашего времени суть долговые расписки — подобные появившимся в Европе более пятисот лет назад, — но уже не частных банков, а государственных. Принимая доллар в налоги, американское государство поддерживало на него спрос, усиливавшийся тем, что эта валюта оставалась «своей» на самом большом в мире рынке и почти четверть века до 1971 года была единственной принимавшейся повсюду в мире как свободно обменивавшаяся на золото.
Конечно, отказ от золотого обеспечения доллара вызвал масштабный кризис. Нефтеэкспортеры потребовали индексации цен пропорционально повышению котировок золота. Стоимость нефти выросла в 6,5 раза с 1971 по 1974 год и еще в 3,2 раза — с 1974 по 1980-й. Этот шок закончил 30 лет послевоенного процветания западного мира. Инфляция вырвалась из-под контроля, а учетная ставка ФРС в марте 1981 года достигла невиданных 20% годовых.
Однако сложный период закончился, и Америка вышла из него серьезно усилившейся. Высокие ставки обеспечили приток капитала, дешевый доллар добавил конкурентоспособности. Технологическая революция сократила потребность в ресурсах. Снижение цен на сырье в 1980-е годы разорило половину стран Латинской Америки, а затем и СССР. Зато развитые страны получили невиданный инструмент государственной поддержки экономики: занимая в долларах — то есть в собственной валюте, не привязанной к какому-либо эквиваленту, американцы устранили разделение долга на внутренний и внешний, а параллельно забыли и о внешней торговле. За счет роста государственного долга США могли выйти из любых экономических кризисов, что было зримо продемонстрировано сначала в 2008-м, а в еще большей мере — в 2020-м.
Сегодня, если сравнить экономику США в 1950 и 1985 гг. и в 1985 и 2020 гг., можно понять масштаб перемен. Валовый продукт в первом случае вырос в 3,5, во втором — в 2,6 раза, а фондовые индексы взлетели в 9 и в 23 раза соответственно. Новое качество денег привело к появлению новых систем расчета, а финансовый сектор стал главным потребителем информационных технологий. Огромные «пузыри» на фондовых рынках превратились в своего рода подушки безопасности: каждый новый кризис все в меньшей мере затрагивал реальный сектор, а его последствия забывались все быстрее. После Великой депрессии фондовый рынок США восстанавливался 23 года, после краха 1973 г. — 8 лет, после кризиса 2008-го — 6 лет, в 2020-м — всего 7 месяцев.
Потенциально неограниченное количество денег и превращение их из некой объективной ценности в инструмент государственной политики во многом закончило их историю как редкого ресурса. После 2008 г. нулевые процентные ставки стали привычным явлением, а почти 27% облигаций высшего уровня надежности в конце 2020 г. приносили отрицательный доход. В 2000 г. США направляли на обслуживание своего долга (тогда он составлял 55% ВВП) 12,3% бюджетных расходов, а в 2020-м (когда долг вырос до 129% ВВП) — всего 5,22%. В будущем эта цифра еще уменьшится, пока в итоге не приблизится к нулевому значению.
События прошлого года возвестили окончательный приход новой эры. Если до этого государственный долг прилично было продавать инвесторам на конкурентных аукционах, то практически весь «пандемийный» долг был выкуплен американским Центральным банком — Федеральной резервной системой: госдолг в 2020 г. вырос на $4,16 трлн, а баланс ФРС — на $3,19 трлн. Бóльшая часть доходов ФРС возвращается на следующий год в бюджет, так что реальная стоимость обслуживания долга еще меньше, чем кажется. Однако самое интересное не в этом. Увеличив долг на астрономическую сумму, равную 20% ВВП, американские власти спровоцировали переток денег на рынки активов — в результате с низшей точки падения в апреле 2020 г. фондовый рынок прибавил к 1 августа 2021-го $13,4 трлн — в 3,3 раза больше, чем заняло правительство. В первый раз в истории увеличение долга привело к взрывному росту богатства. В эпоху «реальных» денег подобная алхимия была попросту немыслима.
Несмотря на то что экономика развитых стран сегодня развивается по новым законам (Европа также пошла по пути Америки, создав на рубеже веков свою единую валюту, а в середине 2010-х годов внедрив политику нулевых ставок), она не становится менее устойчивой. Инфляция в результате огромных вливаний выросла некатастрофично (в США по итогам II квартала этого года она составила в годовом выражении 4,5%, в зоне евро — 1,9%); фондовые рынки штурмуют новые высоты; активы пенсионных фондов растут, недвижимость дорожает.
За прошедшие полвека мир разделился на две части: ту, в которой государственные расходы определяются потребностями, и ту, где они ограничены возможностями. За первые полгода пандемии США увеличили свой долг на бóльшую сумму, чем Китай накопил в резервах за последние 25 лет. Чтобы лучше понять величины, можно сказать, что в течение 12 месяцев с момента начала пандемии Соединенные Штаты вбрасывали в свою экономику средства, равные всему объему российского Фонда национального благосостояния, каждые две недели. В каких облаках нужно витать, чтобы говорить о возможной победе Китая в экономическом противостоянии с Западом?
Я глубоко убежден: большинство современных экономистов и политиков до сих пор не понимают, какие последствия принесла миру финансовая революция, начавшаяся пятьдесят лет тому назад. Новые возможности, по сути, устранили само понятие дефицита: при необходимости объем материального производства может быть увеличен в 1,5–2 раза за три-пять лет во всемирном масштабе. Главным сдерживающим фактором всегда был спрос, и именно это ограничение сегодня начинает устраняться. Однако все сказанное относится только к тем экономикам, которые достаточно гибки и при этом обладают возможностью эмиссии основных валют — потому что в любой иной открытой финансовой системе увеличение госдолга и эмиссии приведет лишь к росту спроса на более надежный актив, падению курса и инфляции со всеми вытекающими последствиями.
Пресловутая дедолларизация сегодня — это бегство от самого ликвидного и выгодного актива в весьма ненадежные и неуниверсальные. Рассказы о том, что доля доллара в резервах центральных банков мира снижается, — это сеанс психотерапии для неудачников, так как у настоящих центральных банков современного мира, ФРС и ЕЦБ, вообще нет резервов. Судите сами: золотой запас США по текущей рыночной стоимости равен 6,5% баланса ФРС, резервы ЕЦБ составляют около 1% его совокупных активов, тогда как золотовалютные резервы Банка России равны 60% его баланса, но при этом именно рубль за 15 лет втрое обесценился к доллару и евро, а вовсе не наоборот.
Потрясения 2020–2021 гг. только подтверждают масштаб ранее запущенных перемен. В России, где власти гордятся тем, что проводят «жесткую» финансовую политику, цены на овощи за последние полгода выросли более чем на 30%, а в США и Европе, где государственный долг за последний год вырос на 20–25% ВВП, они практически не шелохнулись. Поэтому вместо того, чтобы рассуждать о «неизбежном конце долларовой гегемонии», стоит тщательно проанализировать существующие для России в новой мировой экономике риски и трезво оценить имеющиеся у нас возможности.
В 1971 г. США провели скрытую девальвацию — они de facto обесценили имевшиеся у иностранных держателей доллары, а затем запустили инфляцию и в собственной стране. В 2021 г. Америка могут достичь того же результата куда менее «стремным» путем: она имеет возможность не девальвировать чужие деньги, а умножать собственные. Никто не будет отказываться принимать доллары или гасить казначейские облигации: их всегда можно оплатить из новой эмиссии. Просто бóльшая часть мира будет на протяжении ближайших десятилетий перераспределять богатство, в то время как развитые страны будут его создавать.
Конечно, эта система не будет вечной, как не является вечным ничто ни в экономике, ни в обществе в целом. Однако становится все более очевидным, что прошедшие полвека были не периодом болезненного умирания старой системы, которая вот-вот должна рухнуть, а временем формирования новой, которая только готовится показать свой норов. И это значит, что нам нужно приспосабливаться к миру, который мы, конечно, способны уничтожить, но, увы, не можем изменить…
