Пригодится ли современной Европе опыт Третьего рейха Поделиться
Энергетический кризис, который переживает сегодня Старый Свет, заставляет европейцев с удвоенной энергией искать альтернативные источники энергии. И если кому-то кажется, что эти поиски обречены на провал, что нечем им заменить наши «нефть-матушку» и «газ-батюшку», то он сильно ошибается. «Голь на выдумки хитра» — поговорка эта не только про русских. Это в том числе про немцев. Когда-то они умели обходиться без нефти. И было это отнюдь не в допотопные, не в «донефтяные» времена.
Правда, немцы очень не любят вспоминать этот период своей относительно недавней истории. Дело тут, разумеется, не в самой «выдумке». При других обстоятельствах это составляло бы, напротив, предмет национальной гордости. Но тут обстоятельства были такие, при которых любая «выдумка», любой продукт национального научно-технического гения меркнет на фоне небывалого национального позора.
«В целях уничтожения германского военного потенциала производство вооружения, военного снаряжения и орудий войны, а также производство всех типов самолетов и морских судов должно быть запрещено и предотвращено, — гласил протокол Потсдамской конференции, официально именовавшейся «Берлинской конференцией трех великих держав», от 1 августа 1945 года. — Производство металлов, химические продукты, машиностроение и производство других предметов, необходимых непосредственно для военной экономики, должно быть строго контролируемо и ограничено в соответствии с одобренным уровнем послевоенных мирных потребностей Германии».
В соответствии с этим решением держав-победительниц поверженной Германии запрещалось в числе прочего производить синтетическое топливо. Большая часть оборудования соответствующих предприятий, расположенных в советской зоне оккупации, была вывезена в СССР. Кстати, по слухам, некоторые агрегаты до сих пор благополучно работают. Почему это было отнесено к «орудиям войны»? Ответ прост: на синтетическом бензине летали 90 процентов боевых самолетов Третьего рейха и бегали две третьих танков и прочей наземной военной техники.
Нет, вызвано это было не тем, что «синтетика» лучше «естественного» горючего, из нефти. Хуже, впрочем, она тоже не была. Причиной, как нетрудно догадаться, был острый дефицит нефти и нефтепродуктов. До войны большая часть потребностей рейха в «черном золоте» покрывалось импортом из стран — будущих противников (США, Британской империи, Советского Союза) и из регионов, торговые связи с которыми оборвались вследствие военных действий (Южная Америка).
Но нефтяная блокада не застала немцев врасплох. Предпосылки для энергетической автаркии были созданы задолго до прихода Гитлера к власти. Способ производства жидких углеводородов путем гидрирования углерода при высокой температуре и давлении (так называемое прямое сжижение угля) был разработан немецким химиком Фридрихом Бергиусом в 1913 году. В 1931 году Бергиус был удостоен Нобелевской премии по химии — за открытие и развитие методов высокого давления.
В отличие от дефицитной нефти, угольных запасов в Германии было — и остается — много. Первый опытный завод по гидрогенизации угля по методу Бергиуса был построен в стране в 1915 году. Массовое производство началось в середине 1920-х годов.
Тогда же, в 1920-х, немецкими химиками Францом Фишером и Ганс Тропш, работавшим в Институте кайзера Вильгельма, был изобретен еще один способ получения жидкого топлива из угля, названный в их честь синтезом Фишера-Тропша. В этом случае процесс разбивается на две стадии. Сначала из угля получают «синтез-газ» — смесь моноксида углерода (CO) и водорода, — который затем присутствии катализатора преобразуется в жидкие углеводороды.
Путевку в жизнь получили оба эти метода, но набольшее распространение — бергиусовский. Вначале синтетический бензин было вполне конкурентоспособным. Скажем, в 1925 году средняя мировая цена литра «нефтяного» бензина, включавшая транспортные расходы, составляла 16-17 пфеннигов, что соответствует нынешним 66 евроцентам. Отпускная цена на синтетический бензин наиболее распространенной тогда в Германии марки, Leuna-Benzin, производившейся концерном IG Farben по методу Бергиуса, была 20 пфеннигов. Вполне сопоставимо с «обычным» горючим.
Однако после начала Великой депрессии мировые цены на «нефтяной» бензин упали в несколько раз — до 5 пфеннигов. Повышение ввозных пошлин на нефть мало помогло немецким производителям «синтетики»: бизнес стал катастрофически убыточным. И вполне мог вообще приказать долго жить. Но на счастье «синтезаторам» — и на горе остальному человечеству, — 30 января 1933 года президент Германии Пауль фон Гинденбург назначил рейхсканцлером Адольфа Гитлера.
Для нацистов производство синтетического топлива сразу стало одним из приоритетнейших «нацпроектов». Своего пика оно достигло в 1943-1944 годах. На тот момент на территории Третьего рейха действовало в общей сложности 21 предприятие, превращавшее уголь в бензин. В сумме они давали около 6 миллионов тонн в год, что составляло примерно половину сжигаемого немецкими моторами горючего.
А потом продуктивность начала резко снижаться. Можно даже назвать точную дату перелома — 12 мая 1944 года. В этот день «летающие крепости» союзников начала целенаправленные атаки на немецкие предприятия по производству синтетического топлива. Последствия этих бомбежек оказались для Германии фатальными. На Нюрнбергском процессе министра вооружения и боеприпасов Третьего рейха Альберта Шпеера, в числе прочих нацистских бонз представшего перед Международным военным трибуналом, спросили, когда он пришел к выводу, что война проиграна. Ответ был таким:
«Если подходить к вопросу с точки зрения обеспечения вооружением и боеприпасами, то не раньше осени 1944 года, так как мне удавалось до этого времени, несмотря на бомбардировки авиации, обеспечивать постоянное увеличение продукции… Через несколько месяцев, возможно, в феврале или марте 1945 года, у нас должны были появиться новые виды оружия. Я могу лишь сказать о реактивных самолетах, о которых уже упоминалось в печати, новых подводных лодках, новых зенитных установках и т. д… Но с 12 мая 1944 года все это было уже бесполезно, так как наши заводы синтетического горючего уже являлись объектами массированных ударов с воздуха. Это была катастрофа — теперь мы лишились 90 процентов нашего горючего и тем самым проиграли войну с точки зрения промышленного ее обеспечения: наши новые танки и реактивные самолеты были бесполезны без горючего».
Через два месяца после начала бомбардировок топливных заводов производство синтетического горючего сократилось вдвое. В марте 1945 года упало в 200 раз, а в апреле было полностью остановлено. Ответ на вопрос, почему оно не возобновилось после войны, приведен в начале этого текста: категорическое «нельзя!» держав-победительниц. После того, как Германия была разделена на ФРГ и ГДР, запрет — и там, и тут — был снят. Но тогда уже не было экономического резона: «овес», в смысле нефть, вновь стал дешев и доступен.
По крайней мере, резона не было для Западной Германии, которая могла без проблем покупать «черное золото» на мировом рынке. Экономика ГДР находилась, мягко говоря, в несколько ином положении. Со свободно-конвертируемой валютой в этой стане, как и в остальном соцлагере, была большая напряженка, поэтому производство «синтетики» возобновилось и какое-то время продолжалось.
Но в 1960-х годах был построен нефтепровод «Дружба», по которому в Восточную Германию хлынула копеечная советская нефть. После чего про «угольный» бензин забыли и там. Но ведь не зря говорят: все новое — хорошо забытое старое. Вряд ли кто-то даст сегодня руку на отсечение, что жизнь ни за что и никогда не заставит Европу вспомнить об опыте энергетического выживания Третьего рейха.
