Но для внутреннего рынка у России остается двойной запас Поделиться
Российские хлеборобы не собираются останавливаться на своих экспортных рекордах. И в нынешнем году планируют поставить за рубеж до 70 миллионов тонн зерновых: пшеницы, кукурузы и ячменя. Об этом глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев сообщил в ходе встречи с Владимиром Путиным.
Аграрный экспорт в 2023 году принес бюджету 43,5 миллиарда долларов. Свою нишу в поставках занимают зерновые культуры. По экспорту пшеницы Россия вообще занимает первое место в мире.
Вот этот «прорыв» у части россиян и вызывает определенное беспокойство. Появляется извечная тревога, что, продав все за доллары, сами можем остаться «на бобах».
В самом деле, урожай зерновых в 2023 году выдался хоть и знатным, но не рекордным: 142,6 миллиона тонн против 157 миллионов в 2022 году. То есть почти на 10 % ниже.
В нынешнем сельхозсезоне нам удалось продать на внешнем рынке (в основном в дружественные страны) 66 миллионов тонн, в том числе 51 миллион тонн пшеницы. Есть ли смысл каждый год наращивать экспорт, если на потребительских ценах в магазине это особенно не отражается? Да и сумеем ли мы дополнительно вырастить 4 миллиона тонн, чтобы слова министра сельского хозяйства не расходились с делами?
На эту тему беседуем с независимым аграрным экспертом Александром Корбутом.
— Не слишком ли рано мы строим столь смелые экспортные прогнозы, делим шкуру неубитого медведя? Каковы виды на будущий урожай?
— Урожай прогнозируется, исходя из двух факторов, — говорит он. — Посевов озимых, их площадей и состояния. Площади увеличились весьма существенно. Состояние входа в зиму, по данным из регионов, тоже позитивное. Потери могут составить даже меньше прошлогодних значений.
А высокий урожай озимых – это залог общего урожая зерновых. В нынешнем году он прогнозируется в 135-147 миллионов тонн, это высокий результат, и мы его вполне можем получить. Прогноз весьма объективный и точный.
— А если не заладится погода?
— Она может внести любые коррективы. Но если все останется в рамках среднегодовых температур, то 135-147 миллионов тонн зерновых мы получим. Кстати, ожидание высокого урожая влияет на цены на мировом рынке.
— Какие они в мире и для внутреннего производителя?
— Если бы рынки были открытыми, наши хлеборобы получали бы 75-80% от мировой цены. Есть естественные затраты на транспортировку, перевалку, подготовку документации… То есть от нынешней мировой цены 210-212 долларов за тонну российский крестьянин получал бы 160 долларов. Однако имеет 115-120 долларов, деньги съедает высокая экспортная пошлина.
— Наши сограждане интересуются: не получится ли так, что в погоне за экспортными рекордами мы останемся без хлеба на внутреннем рынке? Такое уже случалось. Правда, не с зерновыми, а с бензином и соляркой…
— У России колоссальный экспортный потенциал. Например, Китай и Индия производят больше зерновых, чем мы. Но их они съедают сами. У нас внутреннее потребление не растет и расти не может. Не будем же мы за обедом съедать, допустим, не два кусочка хлеба, а целый батон.
Для внутренних нужд нам требуется 80-82 миллиона тонн. Если производим 135 миллионов, а в последние годы гораздо больше, то излишки необходимо куда-то девать. К тому же на начало сезона в стране остается еще 25-40 миллионов тонн из прошлогоднего урожая. По сути дела, для внутреннего потребления мы имеем двойной объем.
Проблема в том, как снять избыточные запасы и не провалить цены на продукцию до такого уровня, когда производство зерновых просто станет убыточным для производителя. К тому же не забывайте, что экспорт еще дает солидные поступления в бюджет. Для экономики страны лучше получать деньги с внешнего рынка.
— Прошлогодние запасы не испортятся?
— Не пропадут, такой «пугалке» верить не надо. Если обеспечивать нормальные условия, то зерно может храниться очень долго. По-хорошему, нам бы снизить свои запасы еще миллионов на 10. Но это нереалистично – ни по возможностям инфраструктуры, ни по ценам на рынке. Они низкие, и предпосылок к повышению пока нет.
— Здесь кроется некий парадокс. Чем выше урожайность, тем ниже цены на продукцию. Хотя себестоимость производства растет с каждым годом. Как крестьянину сводить концы с концами?
— Никакого парадокса нет. Большее предложение товара всегда ведет к снижению цены. Это рынок. Почему протестуют европейские фермеры? Затраты на производство у них тоже выросли, а закупочные цены их не устраивают. Украина сильно разбалансировала рынок, демпингует на 20-30 долларов с каждой тонны — что на пшенице, что на подсолнечном масле.
— Как правило, мы поставляем зерновые в дружественные страны. Которые в большинстве своем небогаты. Мы им делаем скидки?
— Есть товары, которые будут покупать независимо от цены. Дружественные нам страны – это «русский меридиан»: от Черного моря и дальше на юг. Потом средиземноморские арабские государства. Среди покупателей также Африка, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка. Да, у них есть проблемы с деньгами. Но потребление хлебопродуктов по общей калорийности в некоторых государствах составляет 60-80%. Они покупают наше качественное зерно, эти объемы им просто физически необходимы. Цены для них приемлемы. Нам же, конечно, хотелось бы получить побольше.
